Две профессии Дмитрия Кузнецова

В этом году заведующему отделения реанимации и анестезиологии Соликамской городской больницы вручили Благодарственное письмо главы Соликамского городского округа. И потому, несмотря на то, что у нас много замечательных медиков, 4 октября, в День врача, мы встретились именно с Дмитрием Валерьевичем. Наш разговор зашёл о докторах…

 Сегодня, когда в любой больнице дефицит кадров, иначе оцениваешь решение любого врача после окончания учёбы вернуться в родной Соликамск. Выбор Дмитрия Кузнецова был однозначен: «Я и не рассматривал другие территории – это мой город, здесь жили мои бабушка, дедушка, родители».

Придя, не испугался «пограничного» состояния пациентов реанимации и ответственности, которая лежит на анестезиологе. Знал, где предстоит работать.

Коллектив не просто дружелюбно встретил молодого специалиста – коллеги щедро делились опытом. Дмитрий Валерьевич тепло вспоминает наставников: Игоря Сергеевича Малыгина, возглавлявшего вторую городскую больницу; Леонида Борисовича Коннова, в ту пору заместителя главврача; Вячеслава Васильевича Подшивалова, стоявшего «у руля» отделения.

Спустя какое-то время руководство отделением доверили Дмитрию Валерьевичу.

– И сегодня у нас коллектив профессионалов-единомышленников, где работает принцип трёх «В»: взаимовыручка, взаимоуважение, взаимопонимание, – говорит человек, который даже свои награды «делит» на весь персонал. – У нас традиционно сильный коллектив единомышленников.

– Дмитрий Валерьевич, врачи в реанимации – сродни волшебникам. Но ведь и участие медицинских сестёр важно, поскольку пациенты в отделении, по сути, между жизнью и смертью?

– Крайне важно, на них лежит большая нагрузка. Более того, особенно в сегодняшней ситуации нельзя не ценить степени важности каждого из звеньев – от главврачей до санитарочек. Вся система должна работать целостно, устойчиво, прогнозируемо. Один в поле не воин – это аксиома. Только тогда, когда есть единый коллектив, когда есть стабильность в лечении, можно добиться результатов. А в одиночку, будь ты хоть семь пядей во лбу, ничего не сделаешь.

– В предыдущем интервью Вы говорили, что каждый из пациентов в реанимации остаётся для вас личностью, несмотря на то что в отделении лежат люди, не реагирующие на внешние раздражители, а их состояние можно отследить только по датчикам. И, наверное, сложно сообщать родным, если вдруг летальный исход?

– Когда работаешь с человеком, который находится в тяжёлом, критическом состоянии, эмоций нет. В такие моменты – будь то операционная или реанимация – ты профессионально выполняешь свою работу. Эмоционально переживать можешь потом. Бывало, я и ночью прокручивал дневные события: вспоминал детали, копался в ситуации, анализировал.

У каждого врача сердце отзывается на чужую боль, каждый оставляет от себя пациенту частичку своих эмоций.

Ко всем – и к тем, кто находится в коме, – мы относимся уважительно, проявляем заботу. Их здесь кормят, моют, переворачивают – словом, делают всё, что нужно здоровому человеку. Они лежат в реанимации чистые, ухоженные. Пусть длительное время пациент не реагирует ни на что, не может сделать элементарного, он всё равно личность, поэтому всё за него делает медперсонал.

И, конечно, мы боремся за их жизнь до последнего. Ну а в случае, когда медицина бессильна и чуда не происходит, самое горькое – сообщать о смерти родным. К этому невозможно привыкнуть. И это самое сложное в нашей профессии.

– Дмитрий Валерьевич, кто вы больше: анестезиолог или реаниматолог?

– Одно без другого не бывает. Правда, сегодня пытаются разделить, узко специализировать. Но в нашем отделении такого нет: сегодня даёшь наркоз в операционной, завтра лечишь людей в реанимации.

Анестезия шагнула далеко вперёд: стала более управляемой, безопасной, дающей меньше осложнений.

– А пресловутые, как принято считать, пять лет за минусом после наркоза?

– Не знаю, откуда взялся этот миф. Жизнь мы сокращаем сами – вредными привычками. А анестезия – лекарство, такой же препарат, как скажем, для стабилизации давления, и её задача – блокировать болевые ощущения при операции. Это надёжная защита пациента от хирургической агрессии. Благодаря анестезии хирурги могут добираться до самых дальних мест организма. Операции на сердце, лёгком, головном мозге без анестезии невозможны. Представьте, если хирург разрежет человеку живот и начнёт проводить там манипуляции, или вскроет грудную клетку и будет оперировать сердце, тот погибнет от боли.

Если вчерашние препараты могли дать агрессивный выход из наркоза, то сегодняшние позволяют проводить анестезию в комфортных для пациента условиях. На себе испытал.

– Какие хитрые расчёты наркоза нужны, чтобы пациент чересчур долго не спал и под скальпелем не проснулся, ведь у каждого свой порог чувствительности, кроме параметров роста, веса?

– Анестезиолог мониторит состояние пациента и, оценив ситуацию, вовремя скорректирует дозу препарата – углубит анестезию или сделает более поверхностной – в зависимости от индивидуальных особенностей, от степени травматичности операции.

Современный наркоз – многокомпонентный: используются анестетики, отключающие сознание, анальгетики, блокирующие проведение нервных импульсов, мышечные релаксанты, блокирующие нейромышечную передачу импульсов, вызывающие временный паралич, чтобы хирургам облегчить доступ в тот или иной участок тела. Поэтому благодаря анестезии и хирургия смогла шагнуть очень далеко. Эти два направления медицины не могут друг без друга, они равнозначно важны. И развиваются параллельно.

– А есть люди, которым не подходит привычная анестезия?

– Да, некоторым противопоказана или должна применяться с осторожностью. Но сегодня препаратов много, у врача есть выбор, чтобы правильно подобрать и исключить риски.

– Оценили пациенты и то, что можно отключить, скажем, одну конечность при полном сознании…

– Сейчас широко используется сегментарная «заморозка» – с помощью позвоночного анестетика. Это уже другой вид анестезии, при котором блокируем корешки спинномозговых нервов.

– С препаратами, я поняла, проблем нет. А с оборудованием?

– Всё необходимое есть. Нарастить технические возможности, закупить аппаратуру – не основная проблема. Больше волнует кадровый дефицит. Особенно остро он ощущается сейчас, в связи с эпидемиологической ситуацией, вызванной коронавирусной инфекцией. Высочайшая нагрузка – в разы больше, чем до пандемии, – на персонал, и не только в инфекционных отделениях. Люди работают на пределе.

COVID-19 – штука опасная, у многих не всё благополучно даже после перенесённой инфекции: возникают так называемые ковидные хвосты, когда развиваются осложнения с поражением органов и систем. Это и заболевания сердечно-сосудистой системы, проявляющиеся инфарктом либо инсультом, поражение сосудов нижних конечностей, когда возникают некрозы, гангрены, поражение брюшной полости, когда возникают некрозы кишечника. Казалось бы, болезнь позади, но в течение полугода сохраняется высокий риск летального исхода от осложнений.

– Вакцинация снизит риски?

– Сама по себе прививка – не гарантия от того, что не заболеете, она как раз минимизирует осложнения, создаёт иммунитет. И привитый человек может быть инфицирован, но болезнь пройдёт в более лёгкой форме. Наиболее тяжёлые осложнения – у непривитых.

Одно здравоохранение не сможет справиться с проблемой. Общество должно откликнуться на вакцинацию.

Если один человек сделал прививку, а сто – нет, то, конечно же, ничего не добьёмся, ситуацию может переломить только массовый иммунитет.

– Мы с вами встречаемся не в первый раз, и я отмечаю, что вы обладаете необходимым «набором» для врача: профессионализмом и человеколюбием. По-моему, одно без другого у людей в белых халатах быть не должно…

– Для меня, как и для большинства врачей, важно относиться к пациентам так, как относился бы в аналогичной ситуации к своим близким. Некоторые врачи могут быть эмоционально скудны, но они не менее человеколюбивы. Я как-то говорил, что с виду грубоватый врач может быть профи высокого уровня и человек с доброй душой.

Сегодня уже можно говорить о династии Кузнецовых: дядя Дмитрия Валерьевича – военный врач, мама почти 50 лет работает фельдшером в Соликамской детской больнице, и уже его дочь работает врачом-терапевтом. Три поколения: честь и хвала!

Ольга ПРОЗОРОВА